Особенности национального отказа

В наше время писать об Израиле на русском языке столь же осмотрительно, как засовывать голову в пасть льву, дёргая его при этом за хвост - не захочет, да откусит.

Поток эмигрантов две тысячи десятых, новая алия, получил уже несколько названий - путинская алия, сырная (в отличие от колбасной девяностых), гастрольная. Но самое возмутительное в нашей волне то, что мы пишущие. У каждого первого есть блог, аккаунт в соцсети и собственное драгоценное мнение о том, как тут всё устроено. У предыдущих поколений мнение тоже имелось, но  тогда было гораздо меньше возможностей для  трансляции. Глупости расходились в узком кругу, травмируя на порядок меньше народу. Сейчас же любое публичное высказывание понаехавших собирает толпу  ехидных старожилов, чьё хихиканье быстро переходит в лютое раздражение, потому что это всё неправда и как они смеют. Понаехавший, привыкший свободно и безнаказанно сообщать миру свои мысли, от этого звереет и начинает обличать злобных израильтян с удвоенной силой.

Разумный человек может участвовать во всём этом не иначе, чем сидя в тенёчке со стаканом попкорна. Потому что всегда было и есть  естественное деление на свой/чужой: освящённая временем немецкая забава под названием цук с одной стороны, и все типичные заблуждения и ошибки новичков - с другой. И есть наши личные друзья, помогающие и любящие вне поколений эмиграции, независимо от срока жизни в стране; есть множество новых знакомых, которые готовы помочь лично тебе, растерянному человеку на новом месте. И лучшее, что мы можем сделать друг для друга - не обобщать. Не переносить свой частный опыт на всех и вся, не заявлять с порога "в Израиле всегда" и "в Израиле никогда", не навязывать свой опыт вживания в среду как единственно верный, не настаивать на том, что схемы, работавшие двадцать лет назад, обязательны к исполнению и сейчас.

В результате моя эмиграция проходит тихо и безоблачно, мне за полтора года никто не сказал ничего дурного, кроме одной тётки в банке и парочки обычных прилипал, из тех, кто считает, что не поиметь новенького, это себя не уважать. И теперь я нарушаю своё правило "ни слова об Израиле", потому что всякому здравому смыслу есть граница, и если очень хочется, то почему нет, даже если тебе потом откусят голову. 

Моя первая история так и называется,   "למה לא", "почему нет?!", произносится как нечто среднее между лама ло и лама лё. 

Когда ухо привыкает к иноязычному шуму и научается вычленять из уличного щебета отдельные  слова, начинаешь слышать повторяющиеся конструкции. И одной из первых отловленных фраз, произносимых часто и с экспрессией, была эта самая "лама лё".

Дело в том, что в Израиле я наблюдаю совершенно другую культуру отказа, отличную от российской. 

В Москве чиновничье и общечеловеческое "нет" чаще всего значит "нет", иногда могут сказать "сейчас нет, но..." в значении  "это возможно с серьёзными дополнительными условиями": предоставлением аргументов, бумажек, обращением в более высокую инстанцию или какого-то ощутимого изменения ситуации. Но прямой отказ для слабого духом человека, это достаточный повод повесить нос и уйти.

В Израиле такое ощущение, будто "нет", это первое, что у многих выскакивает  в ответ на любую просьбу. И тут не надо огорчаться и уходить за новыми аргументами, а следует с должной страстью вопросить: лама лё?! Первое "нет", это повод не для торговли даже, а для переговоров. 

Сначала положена небольшая атака: почему нет, как ты можешь мне отказывать, куда катится мир, если человек не может получить такой пустяк? 

Затем наступает фаза крикливой жалобы: что же делать, войди в моё положение, нельзя  так жестоко, я в отчаянии, придумай для меня что-нибудь!

И постепенно собеседник, который недавно был столь категоричен, начинает рыть землю, чтобы найти способ обойти то, что он десять минут назад назвал законом. И почти наверняка найдётся подпункт, который применят "только для тебя". 

По этой схеме улаживаются отношения с банками, телефонными компаниями и бог весть с кем (за исключением, пожалуй, больничек, со здоровьем нации здесь не шалят).

Важно, что в этих диалогах почти всегда отсутствует агрессия, орут больше для убедительности, чем со зла. Действует правило, что аргумент, повторенный громко и несколько раз, становится более весомым. 

И в этом нет особой злонамеренности, а есть, кажется, святая уверенность, что хорошие люди должны между собой договариваться, получая взаимное удовольствие. Иначе  будет просто бездушный сервис. Возможно, из-за этого в Израиле, чьи компьютерные технологии зачастую опережают весь мир, так плохо с услугами на сайтах. На страничке компании чаще всего будет только телефон, по которому нужно звонить и разговаривать. Сначала тебе предложат общие условия, потом ты немного поторгуешься и получишь вариант "только для тебя". Соглашаться сразу - глупость, говорить "нет" и вешать трубку - фактически, неуважение. Дай человеку возможность сказать "лама лё?!" и поговорить об этом.

Насчёт личной жизни не знаю, но подозреваю, что там то же самое, потому что пляжные мальчики, клеящие девушек на берегу, категорически не понимают отказов и сразу же включают описанную схему: экспрессивное удивление, горькая обида и жалобы. Ровно так же: почему нет, как ты можешь мне отказывать, куда катится мир, если человек не может получить такой пустяк? Что же  делать, войди в моё положение, нельзя  так жестоко, я в отчаянии, придумай для меня что-нибудь! Тут женщина, видимо, должна смягчиться и поискать варианты, почему всё-таки может быть да. Или хотя бы кофе (который здесь часто служит эвфемизмом понятно чего). 

Поэтому от пляжных мальчиков приходится сразу уходить, а вот со всеми остальными стоит договариваться, потому что мало есть окончательно невозможного в этой томной солнечной стране. Более того, здесь гораздо меньше невозможного, чем где либо в мире, потому что с Богом тоже можно как-то пообщаться, он всегда здесь и не то чтобы отвечает, но явно прислушивается и готов что-нибудь для тебя сделать - а почему нет?